Хроника Евангелическо-лютеранской общины в Нейдорф

www.neubrow.domachevo.com

Хроника Евангелическо-лютеранской общины въ Нейдорфъ

Евангелическій Вѣстникъ, 1902 г.

Священникъ Эдмундъ Шульцъ

Это - самая старая изъ всѣхъ существующихъ сегодня евангелическихъ общинъ, интересна съ многихъ точекъ зрѣнія, расположена въ Брестскомъ повѣте, Гродненской губ., между небольшими городками Славатыче и Домачево. Она состоитъ изъ 2 колоній: Нейдорфъ и Нейбровъ, тянущихся вдоль праваго берега рѣки Бугъ на разстояніи 9-10 верстъ. Между ними находится церковь и приходъ. На разстояніи мили отъ него на другой сторонѣ Буга въ Бяльскомъ поветѣ еще 2 колоніи, которыя принадлежатъ тому же приходу: Саювка и Занькувъ. Объ этой сельской общинѣ, до недавняго времени у насъ малоизвѣстной, отрѣзанной отъ міра и не имѣющей никакой связи съ остальными польскими евангелическими общинами, только въ концѣ прошлаго столѣтія, благодаря постройкѣ Брестъ-Холмской желѣзной дороги, можно было узнать лучше. Присоединенная когда-то – вмѣстѣ съ сѣверо-западными губерніями – къ Курляндской Консисторіи, она переживала трудныя времена, такъ какъ эта же Консисторія не имѣла священниковъ, говорящихъ по-польски. Поэтому послѣдніе 3 пастора этой общины были вызваны изъ Королевства, и благодаря имъ возникла связь между, до этого уединенной, общиной и остальной церковью евангелической Польши, пробудилась и затихшая до этого религіозная жизнь.

Нейдорфская община, или, какъ оффиціально звучитъ ея названіе – Нейдорфъ Нейбровскій, была основана въ 1564 году графомъ изъ Лешна Лещинскимъ. Актомъ отъ 16 іюня 1624 года, заключеннымъ во Влодаве, графъ изъ Лешна Лещинскій надѣлилъ "только поселившихся" разными привилегіями, а также 45 моргами земли на содержаніе пастора при евангелической церкви.

Первоначальная исторія нейдорфской общины не подлежитъ изученію, такъ какъ нѣтъ никакихъ историческихъ данныхъ по этому поводу. Однако кажется несомнѣннымъ, что отъ самаго своего основанія она была связана съ люблинской общиной, церковь которой находилась въ то время въ Лютеранскихъ Пескахъ. Поэтому общины Люблина имѣли наибольшее вліяніе во время проведенія выборовъ пастора, такъ какъ нейдорфскіе прихожане, хоть и постоянно проживали въ Нейдорфѣ, въ Пески онѣ добирались только нѣсколько разъ въ годъ. Пасторовъ величали же люблинскими и приходскими священниками нейдорфскими.

Первое правдивое свидѣтельство о появленіи прихода датируется 1600 годомъ. Въ это время жители Нейдорфа избрали своимъ пасторомъ нѣкоего Яна Йорама, чешскаго похожденія, который здѣсь выполнялъ въ теченіи нѣкотораго времени духовыя обязанности, пока не поѣхалъ въ Пески. Въ Люблинѣ узнали, что онъ былъ реформаціоннаго настроенія. Онѣ сообщили объ этомъ въ Нейдорфъ, и тѣ также отстранили своего священника отъ должности. Первымъ лютеранскимъ пасторомъ былъ Йонасъ Колумбусъ. Неизвѣстно, въ которомъ году онъ прибылъ въ Нейдорфъ, и какіе трудныя дороги ему пришлось пройти за время войны съ казаками, которая тогда затронула польскія земли. И только для дальнѣйшей исторіи прихода у насъ есть точный и достовѣрный источникъ, а именно приходская хроника, берущая начало въ 1690 г. благодаря кс. Мартину Охіоффію, завершенная ксъ. Авраамовичемъ около 1760 г. Эта хроника представляетъ собой важное дополненіе къ исторіи нашей церкви. Поэтому предлагаемъ ея въ дословномъ переводѣ съ латинскаго языка. Первыя страницы, къ сожалѣнію, утеряны. Поэтому читаемъ отъ продолженія разсказа о казацкомъ набѣгѣ.

Вотъ слова хроники:

Принятіе правилъ русскихъ. Поэтому тѣ, кто далъ вѣру этимъ обѣщаніямъ, отреклись отъ вѣры евангелической въ русской святыни. Однако, отреченіе это пошло имъ во вредъ, потому какъ ихъ очень коварно въ количествѣ 70 особъ обоихъ половъ, среди которыхъ были и дѣти, казаки казнили въ городѣ Славатычахъ, рѣшивъ, что они, какъ только казаки покинутъ эту мѣстность, къ вѣрѣ своей предыдущей вернутся, а поэтому – недостойны того, чтобы жить. А тѣмъ, кто не поддался такимъ обѣщаніямъ, но скорѣе пожелалъ укрыться въ пущахъ и пещерахъ, тѣмъ Богъ милосердный и всемогущій, наконецъ, позволилъ узрѣть солнце радости. Ибо тѣхъ грозныхъ супостатовъ изгнано, миръ желанный возвращено, оставшихся жителей этой мѣстности пособрано, предателей-русскихъ, кто имѣнія и жизни нашихъ единовѣрцевъ у казаковъ домогались, смертью наказано. Но малое число и убожество жителей этой мѣстности не способствовали строительству новой церкви на старомъ мѣстѣ. Сколотили позже небольшую хату недалеко отъ приходскихъ строеній (тамъ, гдѣ сейчасъ находится церковь), чтобы въ ней можно было такъ-сякъ схорониться отъ непогоды. Имѣли рѣшительное намѣреніе возвѣсти съ помощью Божьей новую святыню на старомъ мѣстѣ. Будущее, однако, показало, что легче принять намѣреніе какое, чѣмъ выполнить его. Такъ какъ, хотя число колонистовъ и росло, благодаря тѣмъ кто, изъ Пруссіи прибывая, надолго тутъ жилище находили, законы Королевства не позволяли построить новую церковь. А хатка та, воздвигнутая на нѣсколько лѣтъ, пробыла ажъ за лѣта 90-ыя прошедшаго столѣтія. И только когда она грозила каждой минутой обрушеніемъ, вельможная и шляхетная госпожа Пражмовска, супруга хорунжего Короны, тогдашняя владѣлица имѣнія, въ бытность преподобнаго пана Охіоффа посовѣтовала построить новую церковь такъ, чтобы она окружила ту хату, а именно, передняя часть ея чтобы повернута была на востокъ. Другая западная часть ея была построена лишь съ подмогою преподобнаго господина Грабовскаго, о чёмъ свидѣтельствуетъ вырѣзанное на деревѣ надъ дверями церковными двустишіе: "Capta Ohioff, Grabowski extremo cardine ciausit, Concio queis floret, limina sacra Dei" (т.е. Начало положилъ Охіоффъ, а Грабовскій, наконецъ, завершилъ святыя пороги Божьи, на которыхъ расцвѣтаетъ проповѣдь). Причиною такой дюже хвалебной рѣчи было то, чтобы ясновельможная барыня могла избавить отъ напасти, супостатовъ, иже пожелали бы заявить, что ересь разнуздалась въ строительствѣ новыхъ святынь. Изрекла тогда мягко оспаривая, считая, что не новое строительство это вовсе, а лишь возстановленіе только. Постановленію тому помогъ также и милосердный и всемогущій Богъ въ милости своей. Слава и хвала ему на вѣки вѣчныя. А имени ясновельможной госпожи Пражмовской потомки да не престанутъ вѣнки сплетать и цвѣты.

Не стоитъ также избавлять надлежащей ему похвалы ясновельможнаго господина Владислава изъ Лешна Ленинскаго, Брестскаго подкоморного. Такъ какъ этотъ почтенный господинъ, прослышавъ о несчастіи жителей этой мѣстности, не пренебрегъ спискомъ полнымъ жителей написаннымъ (оригиналъ котораго собственноручно подписанный и печатью вышеупомянутаго господина обезпеченный, хранится и до сихъ поръ) и благосклонностью порадовать и радѣть о всякой опекѣ ихъ, что также и чиномъ своимъ подтвердилъ. То же самое учинила и вышевспомянутая госпожа Пражмовска, которая была замужемъ за ясновельможнымъ господиномъ Потоцкимъ, генераломъ подольскимъ. Поэтому она наимилосерднѣйшимъ образомъ подтвердила привилегію, данный изначальнымъ жителямъ этой мѣстности первымъ ея основателемъ его ясной памяти. Произошло это 20 марта 1678 года въ Яблочной. (Оригиналъ этого подтвержденія также здѣсь хранится).

Надлежитъ также вспомнить съ честью ясновельможнаго господина Андрея изъ Лешна Лещинскаго, сына ранѣе упомянутаго подкоморнаго, старосту Дубенскаго. Такъ какъ онъ не только подтвердилъ давнюю привилегію, но даже дозволилъ рубить дерево на церковь, которую планировали возвѣсти жители, и кромѣ того выдѣлилъ на улучшеніе содержанія мѣстнаго пастора 45 морговъ грунта (когда до того 4 только морга были записаны, о чемъ сообщено письменно въ Кузовкѣ 18 октября 1670 года). Все это было подтверждено личной привилегіей ясновельможный Князь Кароль Станиславъ Радзивиллъ, князь въ Олыцѣ, Несвѣжѣ, Биржахъ, Дубенцѣ, Слуцкѣ и т.д. великій канцлеръ Великаго Княжества Литовскаго, князь, который обошелъ всякихъ предъ нимъ, память котораго да будетъ благословлена. Произошло это 22 сентября 1712 года. Всё это до сихъ поръ сохраняетъ въ своей силѣ ясновельможная княжна госпожа Анна Радзивиллова, вдова покойнаго князя. За эту милость Сыну Господнему оказанную, пусть Богъ этому дому благородному будетъ защитой и наградой великою по данному Аврааму обѣщанію (1 Моис. 15.1).

На такомъ основаніи возникъ тогда виноградникъ Господень въ томъ мѣстѣ, тѣмъ заборомъ до сей поры огражденный, вѣдь недремлющее око Господнѣ всегда было надъ нимъ и пробуждало опекуновъ милостивыхъ. Честь Ему и хвала на вѣки вѣчныя.

Слѣдующія же люди жатву вели на спасительной нивѣ Слова Божьяго и служили Ему по очереди проповѣдью и жизнью.

Первымъ былъ Йонасъ Колумбусъ, происходившій изъ Саксоніи. Въ какое время былъ онъ сюда призванъ, изъ-за отсутствія историческихъ данныхъ, неизвѣстно, подобно не могу быть увѣренъ, что вообще онъ дѣйствительно былъ первымъ. Однако достовѣрно, что нѣсколько лѣтъ предводительствовалъ онъ мѣстной общиной. Здѣсь, однако, дождался онъ брака дочери, отъ которой рожденъ былъ внукъ магистръ Янъ Кшиштофъ Тойберъ, архипресвитеръ тыльжскій, о чемъ знаю изъ написаннаго мнѣ въ Крулевцѣ 2 марта 1716 г. и въ Венгрово присланнаго письма Нестора нашего времени Яна Ричарда Пера, прекраснаго совѣтника И.к.М. Прусскаго.

Страшная жестокость враговъ, а именно казаковъ, заставила Колумбуса переселиться изъ этого мѣста, но вскорости получилъ онъ миссію отъ собора варшавскаго, который благодаря особой щедрости ясновельможнаго князя господина Богуслава Радзивилла, благословенной памяти, получилъ въ 1650 году позволеніе совершенія обрядовъ церкви лютеранской въ тамошней реформированной церкви. Въ томъ же году въ первый день адвента вышеупомянутый Колумбусъ произнесъ первую проповѣдь въ упомянутой церкви. На томъ же собраніи былъ утвержденъ ясновельможнымъ княземъ Радзивилломъ 5 апрѣля 1651 отдѣльной привилегіей, выданной варшавянамъ.

Послѣ него пришелъ Эрдманъ Леманнъ. Неизвѣстно, въ какомъ году былъ онъ призванъ, весьма вѣроятно сразу послѣ ухода Колумбуса. Въ году 1650 на св. Михаила достопочтенный господинъ Адамъ Суходольскій одарилъ общину любельскую привилегіей, силой которой позволено ей свободное совершеніе религіи правовѣрной въ недавно построенной церкви въ Пяскахъ. Достовѣрно весьма, что община сія въ этомъ не была медлительной, но должна была о преемникѣ какъ можно быстрѣе стараться, поскольку для совершенія богослуженія слѣдовало направляться напередъ въ Славатичъ. Несомнѣнно, что руководилъ онъ мѣстной общиной въ 1670 г., что ясно изъ письма ясновельможнаго Анджея Лещинскаго написаннаго въ году томъ, въ которомъ фамилія Леманна упомянута. Служилъ онъ Словомъ Божьимъ и таинствами также общинѣ варшавской, которая изъ-за сильныхъ гоненій не въ силѣ была держать въ Венгровѣ своего пастора послѣ ухода пастора ихъ Тыреуша. Посему вызывали Леманна въ Венгрово ежегодно по два раза, чтобы недостатокъ сей восполнить могъ. Онъ также жилъ въ бракѣ. Окончательно переселился въ Гданьскъ.

Послѣ Леманна свободнымъ было настоятельство два года, по части изъ-за бѣдности хозяевъ, по части изъ разныхъ сильныхъ гоненій. Посему сюда и въ Пяски призывали пастора венгровского Босентретера, который души, стонущія подъ бременемъ креста и грѣховъ, согрѣвалъ заново Словомъ Божьимъ и таинствами.

Засіяло, наконецъ, послѣ бури яркое солнце. Призвали сюда Соломона Хермсона, который въ Прусіяхъ Бранденбургскихъ имѣлъ уже порученную должность пресвитера, если не архипресвитера. При его помощи икона Христа распятаго на холстѣ написанная въ церкви пясецкой помѣщена была, и алтарь тамъ же построенъ. Подъ иконой подписано золотыми буквами четверостишье латинское слѣдующаго содержанія:

Этотъ образъ предъ очами ясно представляетъ Слезы Христа, раны, крестъ, кровью истекающій Тверже гранита та грудь, которую этотъ видъ Спасенія желаемаго до глубины не растрогаетъ.

Однако за этотъ поступокъ славный, столкнулся онъ съ чрезвычайными преградами со стороны мѣстнаго патрона, который пожаловался на него епископу краковскому, гдѣ дѣло имъ проиграно было, но пользуясь милостивой поддержкой достославнаго Яна VI, онъ счастливо преодолѣлъ всякіе преграды, и болѣе того, получилъ отъ святѣйшаго короля отдѣльную привилегію на строительство новой церкви въ Маркушовѣ, который находится отъ Люблина въ трехъ миляхъ. Охраняемый сѣю привилегіей переѣхалъ онъ съ семьей въ Маркушовъ. Однако же предпріятіе сіе не закончилось какъ предполагалось, поскольку изъ-за внезапной смерти не смогъ онъ намѣренія выполнить. Тѣло его похоронено въ Пяскахъ, гдѣ рядомъ съ алтаремъ видно надгробіе съ надписью: Соломону Хермсону, нѣкогда заботливому пастырю церкви сей, усопшему 10 ноября 1684 года и безупречной Маріи Хоппувне, усопшей 10 марта 1685, покоящейся тутъ во Христѣ Іисусѣ, воздвигли дѣти.

Во времена его подарена была здѣшней церкви чаша серебренная съ дароносицей, какъ говорятъ позолоченная, щедрой чьей-то рукой, имя которой сегодня невѣдомо, Богу же хорошо извѣстной. Богобоязненно усопшій пасторъ сей жилъ также въ Славатычахъ, куда переселился изъ-за отдѣленія этой мѣстности, а для совершенія богослуженій возвращался сюда, хотя въ городской церкви тоже иногда имѣлъ проповѣди, особенно когда прибывали гости изъ Люблина, ибо въ то время была церковь та собственностью такъ называемыхъ реформированныхъ. Извѣстно имя Хермсона также благодаря искусству врачеванія, которое зналъ онъ въ совершенствѣ и исполнялъ. Дѣти и внуки до сего дня по благодати Божіей пользуются успѣхомъ, изъ которыхъ, по моему мнѣнію, особаго упоминанія заслуживаетъ сынъ съ тѣмъ же, что и у отца именемъ, славный и ученый господинъ Саломонъ Хермсонъ, заслуженный слуга Слова Божьяго въ Мальборгѣ, котораго Богъ да сохранитъ вмѣстѣ съ остальными сынами и дочерями, внуками и внучками, и даже правнуками и правнучками.

Четвертымъ по очереди былъ М. Радомъ, уже преклонныхъ лѣтъ. Онъ находился здѣсь нѣсколько лѣтъ. Не люблинцы, а мѣстная община выбрала его, тогда какъ призываемый нѣсколько разъ изъ Венгрова Охіоффъ обслуживалъ въ Пяскахъ любимцевъ Словомъ Божьимъ. Оному со двора ясновельможной госпожи Пражмовской доставляли всевозможную снѣдь, поскольку самъ онъ ни сѣялъ, ни жалъ. Несчастливой была судьба его, ибо жена его по прибытіи тяжело заболѣла. Освобожденный потомъ отъ общины, былъ перевезенъ тамошними жителями въ Торунь.

Пятымъ былъ Марчинъ Охіоффъ. Призванъ сюда въ 1690 году, что самъ собственноручно удостовѣряетъ, а именно передъ пасхальными праздниками. Въ воскресеніе Quasimodogeniti (то есть въ путеводное), которое приходилось на 2 апрѣля, жена его въ отсутствіе Охіофа родила дочь, которая потомъ при крещеніи святомъ, отцомъ удѣленнымъ, получила имя Марія. Проповѣдь вступительную читалъ онъ потомъ здѣсь въ 4 воскресеніе послѣ Троицы. Передъ этимъ былъ онъ руководителемъ церкви венгровской, а именно съ 1677, однако и тутъ, когда его призвали, совершалъ святыя обряды, о чёмъ свидѣтельствуетъ основанная имъ метрическая книга, въ которой записано, что 20 ноября 1686г. онъ сочеталъ супружескими узами 2 пары помолвленныхъ, а въ понедѣльникъ, 21 ноября крестилъ дочь Михала Папки. Благодаря его стараніямъ, какъ было упомянуто выше, половина церкви былъ отреставрирована, также его стараніями были собраны деньги, частично пожертвованныя въ Люблинѣ 100 злотыхъ, частично въ Гданьскѣ, откуда господиномъ фонъ Грютеномъ (?) прислано 183 злотыхъ 10 грошей, частично даже въ Бялой, частично отъ мѣстныхъ жителей, такъ что такимъ образомъ церковь была посвящена для служенія Богу, а приходскія помѣщенія были обновлены. Подъ защитой Всевышняго совершилъ этотъ пастырь заботливый путешествія различныя въ своемъ призваніи, въ Львовѣ, Вельканоцѣ, Каменьцу и въ др. слово Божье онъ проповѣдовалъ и таинства совершалъ. Въ 1694 уѣхалъ онъ въ Торунь, откуда получилъ призваніе въ церковь Св. Георгія, потомъ былъ перемѣщенъ въ церковь Дѣвы Маріи, гдѣ счастливо проживъ нѣсколько лѣтъ, умеръ. Дѣти его и внуки по благодати Божіей тамъ и живутъ. Среди нихъ надобно упомянуть преподобнаго господина Эфраима Охилффа (автора первой исторіи польскихъ церковныхъ пѣснопѣній, написанную по-нѣмецки), который ранѣе въ Эльблонгѣ, а потомъ въ Торуни у Д. Маріи имѣлъ порученную ему должность церковную, но изъ-за прошлогодняго декрета – губительнаго и жестокаго – который столько несчастья Торуни и тамошней Церкви Божіей принесъ, былъ вынужденъ поселиться въ другомъ мѣстѣ, но Божье провидѣніе всегда о нёмъ заботиться будетъ.

Шестымъ по порядку былъ Анджей Грабовски, который до этого былъ пасторомъ венгровскимъ. Въ праздникъ Михаила въ 1694 году онъ окормлялъ Словомъ Божьимъ и таинствами люблинскую общину, въ 1695 году получилъ призваніе отъ объединенной мѣстной общины. Этотъ пасторъ заботился о строительствѣ другой части здѣшняго дома Божьяго, о чёмъ ранѣе уже было сказано. Совершалъ онъ также разныя поѣздки, когда его призывали. Наконецъ зимой 1702 года онъ переѣхалъ въ Пруссію, гдѣ ему поручено быть настоятелемъ въ Неденбургѣ.

Послѣ него пришелъ седьмой, Филипъ Форкъ, прусакъ изъ Торуни. Онъ въ 1702 году на Сошествіе Святаго Духа началъ исполнять обязанности свои, которыя исполнялъ мужественно, совершая также различныя поѣздки, особенно въ Каменецъ Подольскій. Наконецъ, переживъ много несчастій во время губительной шведской войны, когда почти вся Польша подверглась поджогамъ, ушелъ въ 1707 году послѣ Пасхи въ Вильно, куда его призвали. Послѣ его ухода въ праздникъ Троицы и слѣдующѣе воскресеніе преподобный господинъ Якубъ Турминьски, пасторъ венгровскій, совершалъ богослуженія въ церкви пясецкой. Въ праздникъ же Михаила читалъ вступительную проповѣдь въ Пяскахъ Матеушъ Вашетта, который былъ восьмымъ по порядку. Былъ онъ до этого старшимъ лагернымъ проповѣдникомъ въ Саксоніи, а именно съ 1704 года. Получивъ слѣдующѣе освобожденіе въ 1707 г., на св. Михаила, какъ я уже упоминалъ, онъ приступилъ къ своимъ обязанностямъ въ Пяскахъ, а въ третье воскресеніе Адвента здѣсь. Въ 1709 г. около Пасхи великое несчастье коснулось приходскихъ строеній. Ночью, когда всѣ спали, начался въ зданіяхъ пожаръ (неизвѣстно какимъ образомъ, можетъ быть чей-то поджогъ) и сжегъ всё до тла. Господинъ пасторъ съ домашними едва успѣлъ выскочить черезъ окно. Все имущество, книги и домашнюю утварь поглотилъ огонь. Однако проявилась особая Божья благодать въ томъ, что церковь уцѣлѣла, а чаша съ дароносицей, отъ дыма полностью закоптившіеся были добыты изъ пепелища не поврежденными (въ память объ этомъ Б. Готфридъ Плойчикъ, староста люблинской общины и ювелиръ, когда заново дѣлалъ позолоту чаши, оставилъ на нёмъ двѣ черныя полоски), за благодать эту имени Божьему вѣчная и неустанная наша хвала. Добрый Богъ Тріединый иногда испытываетъ, но и снова развеселяетъ. Б. капитанъ Нагель, приговоренный къ смерти военнымъ судомъ, передъ смертью завѣщалъ мѣстной церкви 960 польскихъ злотыхъ, а пастору мѣстному 15 венгерскихъ злотыхъ. Эта сумма была выплачена благороднымъ полковникомъ Кристіаномъ Маскимъ, о чемъ свидѣтельствуетъ его письмо, написанное въ Славатичахъ 30 іюля 1711 года. Когда уже средства увеличились, первой заботой господина пастора было полученіе подтвержденія привилегіи отъ ясновельможнаго Князя. Онъ счастливо получилъ его 22 сентября 1712 г., правда, не безвозмездно. Истины слова древніе: «Дары, повѣрь мнѣ, убѣждаютъ людей и боговъ: если ничего не принесешь, пойдешь за дверь, Гомеръ».

Другой заботой было возстановленіе приходскаго дома. Дѣло продвигалось медленно, то изъ-за частыхъ приходовъ россіянъ, то изъ-за конфедераціи въ 1716-1716, мучающей Королевство ужасно, то изъ-за слабаго здоровья господина пастора. А когда уже были окончены всѣ подготовительныя работы, наступила смерть. Когда пасторъ прибылъ около Сошествія Святаго Духа 1718 года въ Пяски, 7 іюня, въ третій день Праздника въ 5 утра отдалъ душу свою въ объятья Спасителя своего сладчайшаго. Тѣло его 20 іюня, послѣ того какъ я, Ежи Абрахамовичъ, въ то время пасторъ Венгровскій, погребальную проповѣдь произнесъ, было похоронено въ церкви Пяцеской недалеко отъ алтаря.

Послѣ его смерти, я, пишущій это, исполнялъ служеніе Божье въ Пяскахъ въ 1 и 2 воскресеніе послѣ Троицы. И хотя отъ люблинской и замойской общинъ устно и письменно единогласно я получилъ назначеніе на пастырство здѣсь, однако не было тогда Божьей воли послать меня въ этотъ виноградникъ. Однако окормлялъ я въ Пяскахъ повторно въ праздникъ Михаила и слѣдующія воскресенія словомъ Божьимъ души, жаждущія благодати Божьей. На мѣсто умершаго настоятеля посланъ былъ пасторъ Янъ Ваховски изъ св. Николая, прусакъ, который былъ девятымъ по счету. Назначенный совѣтомъ въ Гданьскѣ, онъ началъ совершать свои обязанности въ первый день Рождества Христова 1718 года въ Пяскахъ. Нашелъ онъ въ этомъ мѣстѣ (т.е. въ Нейдорфѣ) домъ безъ оконъ, печей, дверей, половъ и т.д., обнаружилъ, что принадлежности церковныя по смерти пастора были отнесены во дворъ, нашелъ коробку для пожертвованій безъ денегъ. Поэтому первыя его старанія были направлены на то, чтобы сдѣлать этотъ домъ жилымъ. Сдѣлалъ то, что хотѣлъ; однако слѣдуетъ жалѣть, что не записалъ онъ расходы, сдѣланныя изъ собственныхъ денегъ, вѣдь можно было заставить общину возмѣстить расходы даже послѣ неожиданной, несвоевременной его смерти. За недѣлю передъ праздникомъ Рождества Христова въ 1719 году переѣхалъ онъ въ отремонтированный домъ. Но короткимъ было его пребываніе тамъ. 2 января 1720 года отправился онъ въ путь въ Пяски, который совершилъ счастливо, однако не выдержалъ тяжести работъ какъ обычныхъ, такъ и чрезвычайныхъ, а именно трехъ похоронныхъ рѣчей, поскольку и прежде отличался слабымъ здоровьемъ. 28 января, сразу послѣ рѣчи надъ усопшимъ Готфридомъ Бернхардомъ онъ смертельно заболѣлъ, и 31 января предалъ свой духъ въ руки Божьи. Тѣло же Его земное послѣ рѣчи на погребеніе, которую я произносилъ въ Пяскахъ, куда меня вновь призвали, было предано землѣ. Жилъ онъ въ этомъ бренномъ мірѣ почти 32 года.

Послѣ похоронъ этого достойнаго человѣка и уважаемаго священника, я снова получилъ назначеніе отъ люблинской общины, то же самое было сдѣлано позднее письмомъ, составленнымъ посланникомъ въ Венгрово и 7 апрѣля въ Венгрово мнѣ врученнымъ.

О дѣлѣ этомъ я сообщилъ варшавской общинѣ, прося, чтобы исполнили желаніе мое, столько разъ повторяемое, для успокоенія моей совѣсти. Я получилъ такое обѣщаніе, которымъ остался доволенъ. Тогда же для успокоенія совѣсти, чтобы быть увѣреннымъ въ Божьей волѣ, я послалъ въ Люблинъ 6 условій, которыя должны быть выполнены.

Рѣшеніе было удовлетворяющимъ; снова было сообщено варшавской общинѣ, которую вновь я просилъ объ исполненіи даннаго обѣщанія, и чтобы это было съ подписями фамилій всего собранія и печатью собранія. Однако когда этого не произошло, я пришелъ къ выводу, что Божья воля открываетъ мнѣ болѣе широкіе врата для распространенія славы Божіей. Поэтому я отвѣтилъ общинѣ люблинской, что моя совѣсть спокойна и поэтому я приму присланное мнѣ призваніе, и въ качествѣ даты первой проповѣди я назначилъ 2 воскресеніе послѣ праздника Пресвятой Троицы. Объ этомъ я сообщилъ варшавской общинѣ, назначая дату для прощальной проповѣди въ Праздникъ Троицы. Въ назначенное время я торжественно попрощался въ Венгровѣ. Въ Пяскахъ я началъ исполнять свои обязанности въ указанное время, а именно 9 іюня 1720 г. А въ Славатичахъ въ воскресеніе послѣ Троицы, т.е. 28 іюля. Десятымъ по порядку пасторомъ этого мѣста являюсь я, Ежи Абрахамовичъ изъ Марграбовы, прусакъ.

Видя въ приходѣ большое незнаніе вещей Божьихъ, если церковная служба совершалась на польскомъ языкѣ – что я замѣтилъ – свои усилія я направилъ на то, чтобы учить катехизису на языкѣ, извѣстномъ общинѣ, т.е. польскомъ. Поэтому, по крайней мѣрѣ, въ воскресеніе вмѣсто вечерней проповѣди, а также въ праздники апостоловъ я проводилъ общую катехизацію на польскомъ языкѣ. Нѣкоторыя мѣстныя жители сомнѣвались въ успѣхѣ такой работы, однако послѣдствія доказывали, что Богъ благословляетъ эти труды. Поэтому я не жалѣлъ трудовъ и работы, которыя совершалъ съ этой цѣлью, Всевышнему Богу же честь и хвала во вѣки!

Вскорѣ я увидѣлъ, что Церковь Божія была не закончена изнутри, а также во многомъ былъ до сихъ поръ не законченъ приходской домъ, а тѣмъ временемъ уже не было достаточно денегъ на обязательныя расходы, и я подумалъ о полученіи средствъ путемъ сбора отъ членовъ общины. И тутъ помогла Божья благодать. Нашлись въ люблинской общинѣ благодѣтели, которыя восполнили недостатокъ. За эту ихъ щедрость да вознаградитъ ихъ Богъ обильно всякими благами матеріальными и духовными.

И поэтому приходской домъ во многомъ былъ поправленъ. На полъ въ церкви куплено было много досокъ. Однако намъ не везло, руки наши были связаны для ремонта церкви. И хотя ясновельможный князь, господинъ Михалъ Радзивиллъ, 7 мая 1719 года, когда мы радовались его присутствію въ этомъ мѣстѣ, далъ на позволеніе на ремонтъ церкви, однако сырыя доски не позволили намъ сдѣлать это. Тѣмъ временемъ на епископскій тронъ былъ возведенъ новый епископъ, чье враждебное отношеніе къ диссидентамъ было хорошо извѣстно; поэтому я не могъ приступить къ ремонту церкви.

Въ 1722 году 5 ноября въ 4 часа дня, я былъ осчастливленъ тѣмъ, что первый разъ могъ увидѣть благословеннѣйшего Князя Радзивилла при посредничествѣ врача ясновельможнаго Князя, Флорка, мужа человѣколюбиваго, наидостойнѣйшего въ Бяльскомъ замкѣ, и смиренно ввѣрить себя дальнѣйшему покровительству «высочайшаго дерева» (такимъ сравненіемъ я представилъ въ моей рѣчи домъ Радзивилловскій). Донесли ясновельможному Князю непріятели мои ложныя обвиненія: якобы я крестилъ дѣтей католическихъ, якобы соединялъ узами брака людей вѣры католической и т.д., но они сами изъ-за своей недостовѣрности отвергнуты были.

Среди этихъ шести условій, поставленныхъ, прежде чѣмъ я принялъ назначеніе на мѣсто сіе, было также и то, чтобы община люблинская заплатила наслѣдникамъ за библіотеку, оставшуюся послѣ Вашета, чтобы та навсегда могла остаться при пясецкой церкви, чтобы пастору не пришлось перевозить книги изъ Славатычей до Пясекъ. Община люблинская обѣщала это сдѣлать и исполнила свое обѣщаніе въ 1722 году, когда преподобному господину Анджею Вачету, проповѣднику у Св. Анны въ Гданьскѣ, было выплачено 200 тинфовъ.

До этого времени мы могли безопасно совершать религіозныя обряды какъ здѣсь, такъ и въ Пяскахъ. Но годъ 1723 былъ для насъ ужаснымъ. Полевой писарь Королевства, Потоцкій, избранный членомъ королевскаго трибунала, помня о давнихъ стычкахъ, которыя имѣлъ когда-то съ сосѣдомъ своимъ, вельможнымъ господиномъ Александромъ Суходольскимъ, люблинскимъ ловчимъ, подбилъ приходскаго священника пясецкого, Здебского, чтобы тотъ взбунтовался противъ своего колятора и подалъ на него въ королевскій трибуналъ. Это произошло сразу послѣ избранія трибунала въ городѣ послѣ Пасхи.

Вызванъ былъ господинъ Суходольскій, вызваны были и мы, совершенно невиновныя: преподобный господинъ Самуэль Нерлихъ, пасторъ реформированной церкви, и я.

Напуганная община люблинская думала уже о прекращеніи служенія Богу въ Пяскахъ въ приближающееся Сошествіе Святаго Духа, о чёмъ и мнѣ въ письмѣ сообщили. Однако болѣе позднѣе намѣреніе оказалось лучше предыдущаго. Поэтому я опять былъ призванъ, и мы совершали богослуженіе на Сошествіе Святаго Духа и на Троицу. Отъ этого времени не было здѣсь вообще публичныхъ богослуженій (тѣмъ не менѣе, тайно въ 1724 году въ мѣсяцахъ январѣ и февралѣ я окрестилъ двоихъ дѣтей, сочеталъ пару новобрачныхъ и нѣкоторымъ людямъ удѣлилъ Святое причастіе).

Въ 1723 году 7 октября мы удостоились чести наивысшей привѣтствовать въ этомъ домѣ ясновельможную Покровительницу нашу со всей ея семьей, что случилось и въ слѣдующѣе воскресеніе, 20-е послѣ Троицы. Тогда было намъ обѣщано милостивое покровительство на будущѣе.

6 ноября администраторъ этого имущества по приказу ясновельможной Княжны посѣтилъ меня въ моемъ домѣ и одновременно высказалъ мнѣ волю Княжны, чтобы я какъ можно быстрѣе направился въ Бялу. Это произошло въ слѣдующѣе воскресеніе. Находясь въ обществѣ ясновельможной Княжны, я услышалъ изъ ея устъ о новой вещи, менѣе пріятной. А именно, что такова воля епископа, чтобы я не ремонтировалъ церковь, не ѣздилъ въ Пяски и Кобрынь, чтобы не ходилъ въ жабо, чтобы не крестилъ дѣтей отъ смѣшанныхъ браковъ.

На все это я смиреннѣйшимъ образомъ отвѣтилъ: 1) что ничего не ремонтировали, 2) что касается поѣздки въ Пяски, то изъ-за новаго судебнаго процесса о ней и не думаю, а что касается поѣздки въ Кобрынь, то даже во снѣ о ней не мечталъ, 3) что до жабо, то въ нёмъ ходитъ всё лютеранское духовенство въ Королевствѣ Польскомъ и въ Великомъ Княжествѣ Литовскомъ, поэтому прошу не дѣлать такого нововведенія для блага Радзивилловъ, поскольку, такимъ образомъ достойнѣйшій домъ этотъ потеряетъ значеніе и важность. Что касается 4) пункта, то исполню приказъ.

Отвѣтила ясновельможная Княжна, что касается перваго, то хорошо дѣлаемъ и напомнила, чтобы немного поддались обстоятельствамъ; Богъ дастъ, настанутъ лучшія времена, говорила она, или черезъ смерть епископа, или по высочайшему изъявленію, и тогда обѣщала, что можно будетъ начать ремонтъ. Что касается поѣздки въ Кобрынь, то она приказала одному изъ своихъ управляющихъ, чтобы на слѣдующій день онъ донесъ то, что услышалъ; что касается 3-го, то само даже духовенство римской церкви въ лютеранскихъ государствахъ должны поступать осторожно, а ужъ тѣмъ болѣе мы въ этомъ государствѣ! Что касается 4-го, поучала ясновельможная Княжна, то надобно, чтобы наши вѣрующія не вступали въ бракъ съ особами инаго вѣроисповѣданія, поскольку всѣ дѣти изъ такихъ супружествъ будутъ рождены не въ нашей вѣрѣ. Также ясновельможная княжна любезно добавила, чтобы здѣсь я жилъ безъ опаски, и что община люблинская подъ давленіемъ обстоятельствъ будитъ приходить сюда на богослуженія. Въ 1723 году 24 ноября ясновельможный Князь Михалъ Радзивиллъ, возвращаясь изъ короткой поѣздки съ цѣлью навѣстить ясновельможнаго господина Людвика Почея, воеводу вильнюсскаго, а также гетмана полевого Великаго Княжества Литовскаго, въ его замкѣ въ Кузавкѣ, который находится въ двухъ миляхъ отсюда, переночевалъ въ деревнѣ княжеской Кузавкѣ. Я тогда князя этого достойнѣйшаго по примѣру первосвященника Яддія, который Александра Великаго, вступающаго въ Іерусалимъ, принялъ со всѣмъ духовенствомъ и народомъ іерусалимскимъ передъ городомъ, воздавая ему почести, приведя этотъ примѣръ въ моей рѣчи въ упомянутой деревнѣ въ присутствіи множества дворянъ, воздалъ глубочайшую честь и умолялъ о милости его дальнѣйшаго покровительства.

Какимъ-то образомъ я его добился, доказательствомъ чему служитъ милостивый визитъ въ это мѣсто (въ Нейдорфъ) ясновельможнаго Князя, который состоялся 25 ноября.

Въ слѣдующемъ, 1724 году, 13 января пришли сюда два человѣка, направленныя люблинской общиной, а именно благородный Готфридъ Герхардъ, люблинскій почтовый служащій и достойный господинъ Фридъ Вильгельмъ Хермсонъ, наслѣдникъ Ожехувки, которыя, кромѣ всего прочаго, просили меня отъ имени общины, чтобы я составилъ письмо къ собратьямъ нашимъ по вѣрѣ въ другихъ общинахъ, чтобы онѣ, затронутыя милосердіемъ, помогли бѣдности этой Церкви Божіей и чтобы помогли въ оплатѣ принятой декретомъ трибунала суммы въ размѣрѣ 24, 000 польскихъ злотыхъ. Я выполнилъ эту просьбу. Были посланы такіе письма въ Фрауенштадтъ, Лешео, Влоцлавекъ, Липскъ, Норимбергъ, Гамбургъ, Любеку, Крулевецъ, Гданьскъ, Эльблонгъ, Мальборгъ и Торунь съ подписью моей и старѣйшинъ, а также печатью общины.

До этихъ поръ жили мы тутъ, благодареніе Богу, полностью безопасно. Приходила сюда люблинская община отъ праздника Вознесенія на протяженіи всего лѣта 1724 въ Божій домъ, въ поискахъ царствія Божьяго и его справедливость.

Также я совершилъ поѣздку въ Краковъ въ этомъ году, 1724, а также въ 1722 и 1723 въ тѣни крылъ Божьихъ полностью безопасно.

Зато праздникъ Рождества Христова указаннаго года былъ для насъ ужаснымъ. А конкретно, священникъ города Трухановице, подойдя ко мнѣ въ церкви, когда я совершалъ исповѣдь, вручилъ мнѣ запретъ луцкаго епископа. Прочитавъ его, я замѣтилъ, что на меня были разставлены очень хитрыя силки, поэтому я вышелъ изъ церкви и распустилъ общину, не совершая богослуженія. Вечеромъ я выслалъ двухъ посланниковъ со смиреннымъ письмомъ къ ясновельможной Княжнѣ и его преподобію господину Флореку въ Бялу. Прочитавъ это письмо, ясновельможная Княжна сразу же сама поѣхала въ Янувъ къ епископу и попросила объяснить запретъ, поскольку онъ касался только чужихъ людей, приходящихъ изъ другихъ мѣстъ, а не дворянъ княжескихъ и подданныхъ въ этомъ мѣстѣ (т.е. въ Нейдорфѣ) живущихъ.

11 января особая благодать Божія была мнѣ ниспослана: по совѣту ясновельможной Княжны я направился въ Янувъ къ луцкому епископу Бупневскому. Допущенный къ нѣму, послѣ рѣчи на латинскомъ языкѣ, въ которомъ я назвалъ его столпомъ Польскаго Королевства и В. Княжества Литовскаго, началъ епископъ споръ со мной о важнѣйшихъ спорныхъ вопросахъ вѣры, напр. о посредничествѣ Божьяго Сына (изъ-за котораго онъ хотѣлъ причислить насъ къ аріанамъ), о транссубстанціи, о количествѣ таинствъ, о спасеніи дѣтей, умершихъ до крещенія, которыя уходятъ изъ этого міра безъ первороднаго грѣха, о сошествіи Христа въ адъ, о реформаціи, начатой Лютеромъ, о соборованіи елеемъ и т.д. Поначалу я протестовалъ, говоря, что пришелъ сюда не спорить, но когда протестъ не помогъ, я отвѣтилъ по всѣмъ пунктамъ такъ, что не далъ противнику себя побѣдить, что было видно изъ того, какъ епископъ нѣсколько разъ впадалъ въ сильный гнѣвъ, а когда я уходилъ, укорилъ меня, чтобы я обратился въ католическую церковь, чтобы этимъ спасти себя и всѣхъ, мнѣ порученныхъ, отъ мукъ адскихъ. На это я совершенно открыто сказалъ, что основываясь на Словѣ Божьемъ, что ни меня, ни кого-либо изъ порученныхъ моей опекѣ, если только Слову Божьему будемъ послушны, ничто ни отлучитъ отъ любви Божіей, которая есть въ Іисусѣ Христѣ. На этотъ отвѣтъ удѣлилъ мнѣ епископъ благословеніе, молчаніемъ подтверждая, что съ послѣднимъ моимъ отвѣтомъ онъ согласенъ. Кто въ этомъ не увидитъ немыслимой благодати Божіей! Вотъ слуга лютеранской церкви съ самымъ ярымъ врагомъ церкви правовѣрной диспутъ ведетъ въ его собственномъ жилищѣ, истину Божью являетъ передъ такимъ количествомъ враговъ, безъ страха защищается и наконецъ, спокойно отпускается. Это доказательство неисчерпаемой благодати Божіей, которой честь и слава да будетъ навѣки. Когда же я попросилъ объ отмѣнѣ запрета, онъ этого дѣлать не пожелалъ.

Надобно сожалѣть, что община люблинская оказалась медлительной въ исполненіи достойнаго похвалы совѣта, даннаго господиномъ Флорекомъ въ письмѣ, написанномъ мнѣ 30 декабря прошлаго года. Онъ совѣтовалъ, чтобы послѣ праздника Богоявленія два человѣка изъ люблинской общины направились въ Бялу, потому что тамъ будетъ епископъ, будетъ вся княжеская семья, будетъ наивысшій главнокомандующій саксонской арміи, графъ де Флеммингъ (котораго 9 января съ ясновельможной княжной Теклой Радзивилловной, дочерью всемилостивѣйшей нашей покровительницы, въ замкѣ въ Бялей епископъ супружескими узами соединилъ; дай имъ Богъ счастья!) обѣщалъ, что всё счастливо сложиться. Но они слишкомъ медленно послѣдовали этому совѣту, и мы прибыли въ Бялую 10 января, когда епископъ уже собирался въ путь, и поэтому о предметѣ это невозможно было говорить. Тогда мы направились за епископомъ въ Янувъ, но безрезультатно вернулись, такъ что права въ этомъ случаѣ оказалась поговорка: «Fronte capillata est posthoc occasio calva»- случай съ задней стороны – лысый.

«Кромѣ того, я видѣлъ, что въ стараніяхъ о славѣ Божіей община люблинская, которая ранѣе меня законно призвала, очень небрежна; я видѣлъ царящее въ ней несогласіе и затвердѣвшее сердце ея, хотя нѣсколько разъ какъ на письмѣ, такъ и устно прямо въ глаза я объяснялъ невозможность содержать семью изъ-за прерванныхъ ею самой богослуженій, нѣсколько разъ изъ-за преслѣдованій; однако она не хотѣла мыслить о какомъ-либо облегченіи, что было противъ воли Божьей; я видѣлъ сѣти, самымъ мерзостнымъ образомъ разставленныя на меня врагами, что слѣдовало изъ того, когда я представлялъ епископу такой варіантъ, что во время самаго общественнаго богослуженія, во время проповѣди, вошелъ бы какой-нибудь чужой странникъ, который не слышалъ о запретѣ, развѣ и это можетъ быть разсматриваемо какъ нарушеніе запрета, но епископъ на это ничего не отвѣтилъ. Я облекся въ наивысшую злость враговъ, которыя, хотя въ праздникъ Рождества Христова я не совершалъ ни одного богослуженія, однако онѣ нагло лгали, что я сдѣлалъ двѣ проповѣди. Поэтому я пришелъ къ выводу, что они хотятъ, чтобы я совсѣмъ покинулъ это мѣсто. Будучи послушнымъ наказу Спасителя «когда васъ будутъ гнать въ одномъ городѣ, уходите въ другой» (Мф. 10,23), я долженъ попрощаться съ этимъ мѣстомъ (т.е. съ Нейдорфомъ) и люблинской общиной, а поскольку публично сдѣлать этого въ церкви не могу, считаю нужнымъ сдѣлать это въ этомъ письмѣ, сильно надѣясь, что Наивысшій Богъ въ неисчерпаемой Своей добротѣ пришлетъ сюда такого слугу Своего вѣрнаго, который, несмотря на всѣ нападки сатаны, будетъ мужественно распространять славу Божью. Хвала Тебѣ, Источникъ неисчерпаемой доброты за все, за всю благодать мнѣ и Сіону Твоему до сей поры такъ щедро удѣляемую. О, Стражъ Израиля, который не спишь и не дремлешь, заботься, умоляю Тебя, о Сіонѣ твоемъ, окруженнымъ такимъ множествомъ сильныхъ враговъ, ожидающихъ его погибели. Сохрани его здѣсь до скончанія вѣковъ! Пробуди защитниковъ и опекуновъ для Сіона Твоего, чтобы онѣ духомъ и рукою богатырской милостиво его защищали.

Храни, Боже, Слово Твое отъ злобы враговъ, силой обманщиковъ, Славу воздавать будемъ только Тебѣ, о Боже!

Вотъ и вся общинная хроника, которую послѣ ухода о. Абрахамовича уже никто изъ послѣдователей не дополнялъ.

О дальнѣйшей судьбѣ Нейдорфской общины намъ удалось собрать только скупыя свѣдѣнія изъ отрывочныхъ записей, разбросанныхъ по метрическимъ и учетнымъ книгамъ. Изъ этихъ записей мы попробуемъ дополнить информацію, которую сообщаетъ хроника. Какого духа были тогдашніе пасторы Нейдорфа, показываютъ слова, ими собственноручно въ книгахъ записанныя при вступленіи въ должность. Мачей Вашета, вспоминавшій, что въ 1707 году въ третье воскресеніе Адвента онъ совершилъ первое богослуженіе въ чрезвычайной поспѣшности въ страхѣ, вызванномъ въ деревнѣ прибытіемъ россійскихъ войскъ, заканчиваетъ молитвой: «Боже, благослови мою работу и Самъ будь защитой для бѣдной, созданной общиной Твоей. Умножай число её членовъ изо дня въ день и удѣли мнѣ то, въ чёмъ нуждаюсь въ этомъ мірѣ и въ вѣчности. Мой девизъ: «Черезъ трудъ къ славѣ и послѣ борьбы – побѣда».

Преемникъ его Янъ Ваховски пишетъ: «Всѣмъ для меня является Іисусъ Христосъ. Кто мнѣ на небѣ? И съ Тобою ничего не хочу на землѣ. Изнемогаетъ плоть моя и сердце мое: Богъ твердыня сердца моего и часть моя вовѣкъ. (Пс 72)».

Также интересной записью мы можемъ дополнить разсказъ хроники. Въ томъ 1723 году, когда княжна Радзивиллова со всей своей семьей посѣтила Нейдорфскую церковь въ ХХ воскресеніе послѣ Троицы, прихожане, въ знакъ благодарности за оказанную имъ защиту отъ преслѣдованій, черезъ нѣсколько недѣль подарили ей 2 коровы за 80 злъотыхъ. Это должно быть были прекрасныя животныя, поскольку за оставшійся послѣ о. Форка вѣсь хозяйственный инвентарь было получено при продажѣ всего 50 злотыхъ.

Изъ хроники можно было бы сдѣлать выводъ, что о. Абрахамовичъ уѣхалъ изъ прихода еще въ началѣ 1725 года. Однако изъ этихъ записей мы узнаемъ, что еще на 5-го Михаила этого года онъ собиралъ въ Пяскахъ пожертвованія на ремонтъ церкви и приходскаго дома, и что, давъ сначала самъ 40 зл., всего собралъ 388 зл.

Послѣ ухода Абрахамовича пасторомъ былъ Янъ Фридерикъ Дингенъ (въ другомъ мѣстѣ писалось Дуненъ), который умеръ въ 1741 году, послѣ него Даніэль Либельтъ изъ Слуцка въ теченіе года, а 10 ноября 1743 года пришелъ Шимонъ Пушъ изъ прусскаго Страсбурга. Онъ написалъ красивыя слова послѣ вступленія въ должность: «А теперь, Господи, будь Ты моей силой! Верни мнѣ радость спасенія Твоего и духомъ добровольнымъ поддержи меня. Ради всей любви, вѣрности и доброты, которыя ты мнѣ съ дѣтства до сихъ поръ оказывалъ; ради слова твоего, Господи, которое Ты говорилъ мнѣ, что я долженъ быть твоимъ посломъ; ради обѣщанія твоего, что хочешь быть съ нами во всѣ дни наши до скончанія вѣка; ради спасенія многихъ душъ, которыя ты искупилъ такой дорогой цѣной: - пусть слово мое и труды мои будутъ благословлены, чтобы остаться могли съ Тобой! Услышь Господи, и будь милостивымъ! Приклони ухо Свое и содѣлай это ради имени Твоего. Аминь.»

Кто въ тишинѣ умѣетъ такъ молиться, о томъ навѣрняка можно сказать, что трудъ его не былъ напраснымъ. Но въ другихъ книгахъ мы не нашли объ этомъ упоминанія, кромѣ того, что при немъ было даровано Нейдорфской Церкви много цѣнныхъ вещей, которыя частично сохранились до сихъ поръ. Изнутри Домъ Божій становился всё болѣе красивымъ.

О. Пушъ въ 1776 году, а значитъ послѣ достойнаго исполненія обязанностей пастора, долженъ былъ на Богоявленіе совершить обычное богослуженіе въ Пяскахъ Лютерскихъ для люблинскихъ прихожанъ. Однако дорога его такъ измучила, что черезъ три дня послѣ прибытія на мѣсто онъ умеръ и тамъ же былъ похороненъ.

Преемникомъ его былъ о. Тобіашъ Баухъ. Онъ засталъ церковь въ очень плохомъ состояніи. Поскольку она строилась по частямъ, и притомъ почти тайкомъ, поэтому третья эта церковь быстро пришла въ негодность. Поэтому отецъ Баухъ сосредоточился на строительствѣ новаго дома Божьяго. Отъ собратьевъ въ вѣрѣ близкихъ и дальнихъ онъ выпросилъ значительныя пожертвованія. Наслѣдникъ въ то время, князь Кароль Радзивиллъ, хотя самъ былъ очень усерднымъ католикомъ, не отказалъ въ помощи, но пожертвовалъ безплатно древесину на строительство и далъ на него свое разрѣшеніе. Поэтому черезъ годъ послѣ своего прибытія могъ о. Баухъ положить краеугольный камень подъ новую церковь, а черезъ годъ, 15 ноября 1778 года, было отслужено первое благодарственное богослуженіе въ этомъ храмѣ, который только въ нынѣшнемъ году подвергся перестройкѣ.

О. Баухъ въ 1784 году переѣхалъ въ Люблинъ. Тамошняя община получила въ это время королевскій патентъ на строительство собственной церкви въ этомъ мѣстѣ и создала собственный приходъ. До 1791 года управлялъ о. Баухъ также и Нейдорфскимъ приходомъ, пока не былъ въ него назначенъ о. Кристіанъ Садовски. Онъ остался на четыре года, а когда изъ-за ссоръ съ общиной ушелъ, болѣе чѣмъ три года не было пастора. Только въ 1798 году прибылъ, снова съ Пруссіи, о. Михалъ Штругуллъ, который умеръ въ 1820 году и былъ похороненъ въ Нейдорфѣ. Слѣдующія 22 года пасторомъ былъ о. Янъ Николай изъ Вильна. Послѣ его смерти 13 лѣтъ приходъ оставался безъ пастора, пока стараніями о. Отто изъ Варшавы не прибылъ въ Нейдорфъ о. Эрнестъ Фрайеръ и оставался тамъ пасторомъ 27 лѣтъ, до своей смерти. И снова 6 лѣтъ мѣсто было вакантно, во время котораго для совершенія богослуженій пріѣзжалъ о. Рудольфъ Гундлахъ изъ Камня, а въ теченіе года – о. Косчолъ. Въ январѣ 1888 года испросила делегація прихожанъ о. Эдмонда Шульца изъ Люблина, чтобы онъ возглавилъ приходъ, что и произошло въ апрѣлѣ этого же года. Онъ тамъ оставался девять лѣтъ, то есть до іюля 1897 года; съ тѣхъ поръ пасторомъ является о. Теодоръ Зирквицъ.

Наиболѣе грустной была судьба прихода въ прошломъ векѣ. Насколько во времена религіозныхъ преслѣдованій въ 18 векѣ пасторы (какъ свидѣтельствуютъ приведенныя выше ихъ собственноручныя записи) искренне заботились о благѣ своихъ прихожанъ, настолько ихъ преемники въ минувшемъ столѣтіи, какъ мнѣ кажется, искали блага только для себя. Изъ этого родилось недовѣріе и непріязнь членовъ общины къ своимъ духовнымъ наставникамъ. Доходило до того, что еще во времена отца Саудовскаго происходили «возмущенія, драки и волненія въ домѣ Божьемъ, за которыя Консисторскій евангельскій судъ не измѣненной Аугсбурской концессіи въ Великомъ Княжествѣ Литовскомъ 8 октября 1793 года приговорилъ всю общину къ церковному покаянію». О. Янъ Николай изъ-за жалобъ прихожанъ былъ даже Консисторіей лишенъ духовнаго сана и только благодаря Всемилостивѣйшему указу царя Николая I сумѣлъ остаться въ санѣ и въ должности.

Часто пасторы судились съ членами общины изъ-за возвращенія данныхъ въ долгъ подъ высокій процентъ денегъ и совершали другіе недостойныя дѣла.

Настоящей бѣдой для Нейдорфской общины было то, что ея вмѣстѣ со всей, подчиняющейся когда-то Вильнюсской консисторіи территоріей, отдали во власть консисторіи Курляндской, у которой въ распоряженіи не было священниковъ, говорившихъ по-польски. Слѣдствіемъ этого были тѣ самыя долголѣтнія вакансіи, продолжающіеся 6-13 лѣтъ, и то, что въ качествѣ пастора принимали перваго попавшагося, который подходилъ. Кромѣ того Нейдорфская община была полностью изолирована и не имѣла никакой связи съ единовѣрцами, говорящими на томъ же языкѣ. Это достаточно сильно повліяло на замираніе религіозной жизни въ общинѣ, единственной духовной пищей которой оставались прекрасныя проповѣди Домбровского съ 17 вѣка и безсмысленныя пѣсни королевскаго сборника. Въ послѣдніе годы привозить этѣ книги изъ-за границы было запрещено, поэтому тѣмъ большій недостатокъ духовной пищи испытывали тѣ, кто не привыкъ къ чтенію религіозныхъ книгъ, изданныхъ у насъ въ странѣ. Благодаря тремъ послѣднимъ пасторамъ этѣ отношенія стали налаживаться и религіозная жизнь замѣтно пробуждается.

Намъ остается сказать еще нѣсколько словъ о томъ, откуда взялся единственный въ данное время въ царствѣ польскій лютеранскій приходъ. Не имѣя объ этомъ точныхъ свѣдѣній намъ приходится опираться только на домыслы.

Нейдорфцы сами себя называютъ «голендерами», оффиціально ихъ даже еще недавно называли «иностранцами голландскаго происхожденія», хотя уже съ 1563 года они уже жили на своей землѣ. Но онѣ происходили не изъ Голландіи, чему противорѣчатъ ихъ фамиліи, которыя изначально звучали: Боэль, Зеллентинъ, Ладевичъ, Пастрихъ. Этѣ фамиліи указываютъ на происхожденіе изъ Меклембурга или Поморья. Голендерами же назывались первые переселенцы потому, что для основанія поселенія имъ приходилось вырубать лѣса, полученная такимъ образомъ земля была Гауландъ (Хауландъ – hauen - рубить, Land – земля), а обрабатывающія ея люди: Хауландеръ –Голлендеръ.

Эти первыя нѣмецкіе переселенцы, на протяженіи столѣтій не имѣвшія никакой связи со своей прежней родиной, окруженныя со всѣхъ сторонъ людьми, говорящими между собой по-польски, постепенно забыли свой первоначальный языкъ и привыкли къ рѣчи этой страны, которая ихъ пріютила. Въ 1719 году о. Ваховски въ метрическихъ книгахъ, которыя велись по-нѣмецки или на латыни фамиліи и имена записывалъ такимъ образомъ: «Катажина, Марія Пастриховна des Nikołaj Pastrych Tochter, Христина Хилибрандова, Элизабетъ Кунцевна, Катажины Людвикова, Георгѣ Хилибрандъ alias Tokarczyk, Маріанна gebohrne Людвичанка» и т.д.

О. Абрахамовичъ обнаружилъ, что изъ десяти слушателей только одинъ еще болѣе менѣе понималъ нѣмецкую проповѣдь и началъ вѣсти катехизисъ для дѣтей по-польски. Въ 1742 году почти при каждой записи о смерти находилась помѣтка: «похороненъ съ польской заупокойной проповѣдью».

Настоятельная потребность заставила всегда такихъ консервативныхъ деревенскихъ жителей прекратить непонятныя для нихъ богослуженія и молитвы на нѣмецкомъ языкѣ и ввести польскія богослуженія и книги. Этѣ книги доставали въ евангельской, но польской королевской Пруссіи, въ чёмъ помогали имъ не только переселенныя оттуда пасторы, но и то, что сами нейдорфяне, будучи сплавщиками лѣса, часто бывали въ Пруссіи, сплавляя лѣсъ и зерно въ Гданьскъ. Поэтому какъ прусскія мазуры до сего дня используютъ исключительно книги со старопольскимъ шрифтомъ, такъ называемымъ швабахеро, такъ и нейдорфяне такъ привыкли къ этому шрифту, что неохотно читаютъ другія книги.

Такимъ образомъ, первоначально нѣмецкое населеніе стало чисто польскимъ: и хотя сегодня многіе изъ нихъ въ разговорѣ используютъ надбужское или полесское нарѣчіе, но молятся исключительно по-польски и только на польскія проповѣди ходятъ.

О. Фрайеръ правда пробовалъ исправить то, что сдѣлали вѣка и вновь вернуть нѣмецкій языкъ. Онъ, навѣрное, думалъ, что этимъ понравится властямъ. Около 1868 года умышленно былъ направленъ туда нѣмецкій учитель, но своей четырехлѣтней работой онъ добился только, что дѣти пару разъ спѣли въ церкви колядки, которыя не понимали, а старшія научились фразѣ «Guten Morgen» и ничего болѣе. Неудачную попытку быстро прекратили, и навѣрно её никто больше не повторитъ.

Во всёмъ приходѣ сейчасъ нѣмецкія названія носятъ только двѣ деревни: Нейдорфъ и Нейброфъ, послѣдняя первоначально называлась не Нойбрухъ, какъ хотѣлось бы нѣкоторымъ, а Нойбрау. На латыни писалось Neobroviensis, поэтому и Нейброфъ по-польски. Часть земли, принадлежащая приходу, называлась Броваршчизна, навѣрное, отъ этого бровара (browar –пивоварня) и пошло названіе деревни.

Также остались нѣмецкія фамиліи прихожанъ: Пастрыхъ, Ледвикъ, Баумъ, Рылъ, Зеоенъ, Хильдебрантъ, Хинеборхъ, Бендыкъ, Шипенбайль, Кребсъ, Былофъ, Попко и одно польсифицированое Бжузка. Только прозвища онѣ имѣютъ польскія или полесскія, для различенія семей, носящихъ одну фамилію: Павловски, Бжузковски, Прусъ, Сасъ, Едынакъ, Енералъ, Пасечны, Посесоръ, Купецъ, Касьеръ, Янчукъ, Данелюкъ, Юханецъ и т.д.

Фамиліи, которыхъ, насколько помню, не больше, чѣмъ тринадцать названныхъ, могутъ указывать на то, что количество первыхъ переселенцевъ было небольшимъ. Однако онѣ значительно размножились. Сегодня въ Нейбровѣ, Нейдорфѣ, Заньковѣ и Саювкѣ около 400 семей, а кромѣ того выходцы изъ Нейдорфа основали еще много деревень на Волыни, такіе какъ Голендры, Забуске или Стульно, Голендры Свежовске, Олешкевичи, Александрувка и другіе. Первыя двѣ, расположенные на Бугѣ, относятся еще къ Нейдорфской общинѣ, и пасторъ каждый годъ навѣщаетъ ихъ три или четыре раза. Остальныя же, присоединенныя къ нѣмецкимъ приходамъ на Волынѣ, по-польски только въ домахъ молятся, богослуженія совершаютъ канторы, которыхъ называютъ предикантанами. Пасторы обращаются къ нимъ на русскомъ языкѣ, который почти никто не понимаетъ. Время отъ времени хорошо нагруженная повозка привозитъ въ Нейдорфъ на богослуженіе нѣсколько людей изъ отдаленныхъ на 15 миль Олешкевичей или Александрувки, но такіе обременительныя поѣздки свидѣтельствуютъ о необычайной привязанности этого бѣднаго народа къ своей церкви, однако онѣ не могутъ способствовать укрѣпленію вѣры.

Количество семей, принадлежащихъ къ приходу сильно увеличилось, но земля осталась та же самая, которую предки получили 300 лѣтъ назадъ. Поэтому произошло чрезвычайное раздробленіе хозяйствъ. Бываютъ, напримѣръ, участники размѣромъ 2 морга, у которыхъ три хозяина. Само собой разумѣется, что онъ не могутъ прокормиться на этой землѣ. Поэтому каждую весну, послѣ половодья, отправляются въ путь почти всѣ мужчины и большое количество юношей и дѣвушекъ, начиная съ 12 лѣтъ, въ міръ за заработкомъ. Гдѣ бы ни строились новыя укрѣпленія, дороги или желѣзнодорожныя пути, тамъ навѣрняка найдутся нейдорфскіе голендеры на земляныхъ работахъ, будь то въ Королевствѣ, около Петербурга, на Уралѣ или въ Сибири. Надобно ихъ тамъ видѣть, какъ ловко и быстро справляются онѣ со своими маленькими, но сильными конями и маленькими повозками отъ разсвѣта и до темной ночи. Работа горитъ у нихъ въ рукахъ. Большія партіи выходятъ также на плотницкія работы. Съ этихъ работъ они на зиму возвращаются домой обычно съ приличнымъ заработкомъ, достаточнымъ для содержанія семьи. Нищеты у нихъ нѣтъ, хотя земли такъ мало. Однако этѣ поѣздки на заработки плохо вліяютъ на нравственность молодежи и являются причиной большого безпокойства Нейдорфскихъ пасторовъ. Что своей работой онѣ построятъ за зиму, то лѣто полностью уничтожаетъ. Но зато, какой радостью наполняетъ сердце привязанность этихъ людей къ церкви. Пустого храма не бываетъ ни на какомъ богослуженіи. Во время наводненія бываютъ дни, что 180 лодокъ привязано къ забору вокругъ церкви, хотя плаваніе по бурлящей водѣ между кустами и заборами очень трудно и опасно. Весной бываютъ воскресенія, когда сотни людей бредутъ по поясъ въ ледяной водѣ, чтобы попасть на богослуженіе.

Также онѣ не жалѣютъ пожертвованій на содержаніе своего прихода. Церковный взносъ платитъ каждый миропомазанный парень или дѣвушка, батракъ или слуга, хозяинъ или хозяйка. Онъ обычно составляетъ 60 или 75 копеекъ за голову, а когда есть необходимость строить и ремонтировать зданія еще больше. Нѣкоторыя семьи ремесленниковъ даютъ по 3 или 4 рубля и дѣлаютъ это безъ ропота ли недовольства. Намъ кажется, не было случая, чтобы кто-либо отказывался, или вносилъ плату не вовремя.

Эта привязанность къ церкви и вѣрность Божьему слову даютъ надежду на лучшее будущее этого прихода. Вѣдь у насъ есть обѣщаніе, что слово Божье пустымъ къ Господу не вернется. Да исполнитъ Богъ эту надежду и благословитъ эту усердную работу нынѣшняго пастора Нейдорфской общины.

Священникъ Эдмундъ Шульцъ, 1902г.

Источникъ: https://lublin.luteranie.pl/

Переводъ съ польскаго: Викторъ Дацыкъ

Дата публикаціи: 2008г.

ivan7710@mail.ru

При использованіи матеріаловъ съ сайта ссылка на сайтъ обязательна